notredome

девочка привыкла много думать.
Она вела мысленные диалоги,думала,думала,думала ТАК,что больше думать уже не могла.
Ей казалось,что она уперлась головой и руками в стену,и единственный выход это проломить эту стену всем телом,но будет еще больнее и невероятно тяжело,и результат сомнительный,да и будет ли он вообще?
Или она застрянет где-то посередине и задохнется под градом камней и бетона?
Думать было уже даже не больно,ну все равно как расковырять рану до состояния,когда боль уже не чувствуется.
Какой-то туман. Жизнь по инерции. Дыра,которая жрет саму себя.

И тут совершенно случайно,хотя нет,ничего случайного не бывает,девочка наткнулась на глянцевый журнал, в котором иногда мелькали картинки, от которых потом долго болела душа,и было неясно,как жить с этой болью дальше.
Картинки являли собой то короля в загадочной маске,то королеву в ослепительной красоты короне,то шута с гордо поднятой головой,то миловидную служанку с печальным взором... Иногда это было просто мутное облако,большое,порванное и очень несчастное.
Картинки были всегда разными,как сны,но сердце у них было одно.
Все они смотрели в одну точку и как бы говорили девочке - "ты нас не знаешь...ты совсем нас не знаешь..." И от этого становилось невыносимо.
Еще в журнале было много гламура,пафосных заголовкoв и не было ни одной интересной статьи.

Открывая журнал,девочка испугалась,что сейчас увидит очередной образ (кого на этот раз?),поэтому открыла его с закрытыми глазами,и сердце уже приготовилось выскочить из груди
Картинка была на главной странице,в самом центре,под самым тупым заголовком,какой только можно придумать.
Картинка подмигивала,томно вздыхала,пестрила яркими красками,призывно помахивала ножкой и даже пахла малиной.
Девочка смотрела, не отрывая глаз.
Странно,но больно не было. И горько не было. И даже невыносимо не было.
Было смешно.
С картинки на девочку смотрел разноцветный петух с детскими глазами.
И все.
Думки,боль и тоска не имели смысла.

Девочка улыбнулась,завалилась с журналом на кровать и долго хихикала с глупым лицом.

Ролик не имеет к вышенаписанному никакого отношения,просто песню эту обожаю,да и под настроение сейчас.
По идее вместо ролика к месту пришлась бы картинка с петухом,но я ей не располагаю,а даже если бы и располагала,то все равно бы не поставила.

в школе в 8-м,кажется, классе на уроках информатики я поняла,что хочу рисовать картинки на компьютере.
Сами уроки меня мало интересовали,я даже не помню проходили ли мы на них что-либо.
Мы были больше увлечены романом учительницы и директора.
Информатика была первым уроком,ровно в 8.00 дверь класса открывалась ,и оттуда выплывала растрепанная учительница,а следом выходил наш долбанутый директор.
Понятное дело на уроке никто ничего не слушал и не слышал,все в подробностях представляли и обсуждали,что могло происходить в этом классе до 8-ми утра.
Так что что мы там учили, я не знаю. Но как рисовали помню.

Так вот - прошло много лет,и сейчас я рисую картинки на компьютере. Может быть даже довольно неплохо.
Т.е. детское желание вдруг осуществилось как-то само по себе,хотя давно было забыто,и никто к нему специально не стремился.Так сложилось в силу определенных обстоятельств.

Bсе,что написано ниже, вероятно через какое-то время будет неактуально в восприятии,и я буду смотреть на этот пост и смеяться над собственной дуростью или не дуростью,в общем даже не знаю толком и над чем,но вполне может быть,что все это мне покажется далеким и нереальным.

В любом случае серьезно воспринимать нижесказанное не надо,это "философия момента".
Но - в этом есть определенная важность для меня. Мысли в последнее время стали уж слишком прочувствованны.

B последнее время мне часто вспоминается следующий момент из "Задверья".
Я егo никогда и не забываю,но почему-то все чаще о нем думаю(кстати,если не читали - очень и очень reccommended ,но - дело,конечно,ваше):

" Он остановился возле крепко спавшей в дверном проеме старой женщины. Она была укрыта мятым истрепанным одеялом, а ее скудное имущество – две небольшие картонные коробки со всяким хламом и грязный, некогда белый зонтик – было связано бечевкой, конец которой охватывал ей запястье, чтобы не украли, пока она спит. На голове у нее была вязаная шапка неопределенного цвета.
Достав бумажник, он вынул десятифунтовую банкноту и наклонился, чтобы вложить ее в руку спящей.
Ее глаза распахнулись, она рывком села и заморгала на деньги старческими глазами.
– Что это? – спросила она сонно, недовольная тем, что ее разбудили.
– Это вам, – сказал Ричард.
Свернув банкноту, она затолкала ее в рукав.
– Чего тебе надо? – подозрительно спросила она Ричарда.
– Ничего, – отозвался он. – Честное слово, мне ничего не надо. Совсем ничего. – А потом вдруг осознал, насколько это верно, насколько ужасно, никудышно все обернулось. – Вы когда-нибудь получали все, чего хотели в жизни? А потом до вас доходило, что хотите вы совсем не этого?
– Не могу сказать, что получала, – ответила она, протирая сонные глаза.
– Я думал, что хочу вот этого, – продолжал Ричард. – Что хочу нормальную комфортную жизнь. Ну да, вы скажете, я спятил. Может, я и вправду спятил. Но если это все, что есть в жизни, я не хочу быть в здравом уме. Понимаете?
Она покачала головой."

Это ко мне не относится.
Это ко мне вообще ни разу не имеет отношения.
Я всегда хотела комфорта,и всегда делала все,чтобы этот комфорт у меня был и ни разу об этом не жалею.
Я даже профессию себе выбрала из этих соображений,хотя нравилось мне,возможно, совсем другое.
Я действительно хочу нормальной комфортной жизни.
Но если это все, что есть в жизни, я не хочу быть в здравом уме.